Юрий Злотников
1930–2016
Это художник, которого называют одним из первых абстракционистов эпохи «оттепели». Во второй половине ХХ века Юрий Злотников стал прямым наследником традиций русского авангарда и его главных представителей — Василия Кандинского и Казимира Малевича. В конце 1950-х годов он создал серию «Сигналы», в которой продолжил поиски и эксперименты в жанре геометрической абстракции. Одновременно он увлекся родством научной и художественной сфер жизни. Совместно с психологами проводил эксперименты, пытаясь понять, как человеческий мозг воспринимает посылаемые картинами сигналы. Его работы — это прежде всего новая жизнь абстракции, яркая и динамичная, как само время оттепели.
“
Я понимал математику художнически, мало что осознавая конкретно — это, как ни странно, очень помогало пониманию пластики. Мои друзья из Института информатики и само время заставили меня по-новому взглянуть на математику, в ней некоторую мистическую сущность. Загадку этого мира и возможность его постижения
Андрей Ерофеев
искусствовед
Андрей Ерофеев о Юрии Злотникове: «Сигнальная система» Юрия Злотникова заставляет вспомнить «Диалоги» Платона, в которых, как известно, одним из действующих лиц был учитель Платона философ Сократ. Не будь этой книги, мы практически ничего не узнали бы об идеях Сократа. То есть творчество Сократа в его близости и отличии от Платона открывается через философские тексты Платона. Примерно так обстоит дело и с Владимиром Слепяном, старшим товарищем Злотникова, от творчества которого остались две-три картины и несколько рисунков в Москве. А в Париже, куда Слепян уехал в 1957 году и где прожил до смерти в 1998 г., и того меньше. Все наследие бесследно пропало и можно лишь надеяться, что когда-нибудь оно всплывет из тайников бывшей галереи «Даниэль Кордье», в которой когда-то проходили выставки Слепяна.
Тем не менее отрывочная информация, которой мы располагаем ясно указывает на истоки злотниковской «системы». Во-первых, само это слово «система» заимствовано от Слепяна, который прежде, чем стать художников-абстракционистом, был математиком. Глядя на проблемы искусства из не гуманитарной сферы, а из области точных наук, он предложил себе и своим друзьям, собиравшимся у него московской мастерской, заменить эмпирическое воспроизведение натуры новым визуальным языком, основанном на принятых в науке цифровых, математических системах коммуникации и фиксации знаний.
Каждый из перечисленных лиц, кто-то в тесном сотрудничестве со Слепяном, а кто-то и совершенно самостоятельно, создал в итоге свою систему. Именно «системный» подход отличает этих художников от других русских абстракционистов того времени. Важно отметить, что «системная» абстракция ни в коей мере не тождественная абстракции геометрической, возникшей в начале 1960-х гг. в творчестве Нусберга, Инфанте и Чернышова. Ведь с подачи Слепяна художники его круга уподобляли свои картины научным планшетам и экранам, содержащим закодированную в знаках информацию о мире. Сигнал — это не текст, сделанная научным языком графиков и формул, а препарированный элемент реальности, который с помощью научного прибора становится видим в качестве «знака вещи».
Учитывая специфику работы кружка Слепяна, работы Злотникова следует интерпретировать как изображение пространства с мчащимся в нем потоком элементарных частиц материи, форма которых преображена и подсвечена согласно приемам научной наглядности. Художник словно бы изображает случайный кадрированный фрагмент бесконечной картины мироздания, попавший в объектив прибора.
Для дальнейшей интерпретации идей Злотникова необходимо вспомнить, что помимо Слепяна у Злотникова был еще один источник вдохновения — творчество Пита Мондриана. Об этом голландце Злотников вспоминал почти в каждом своем выступлении. И не случайно — вся «сигнальная система» отмечена влиянием Мондриана. Отсюда берет начало злотниковский «минимализм», стремление к максимальному упрощению изобразительной манеры, которое отличало его от других участников слепяновского круга. Если у самого Слепяна, Прокофьева и Куклеса фоны прописаны красками, а знаковая система пестрит разнообразием, то у Злотникова пространство обозначено одной лишь белизной чистого листа, а все знаки сведены к простейшим цветам и нескольким формам.
Тем не менее отрывочная информация, которой мы располагаем ясно указывает на истоки злотниковской «системы». Во-первых, само это слово «система» заимствовано от Слепяна, который прежде, чем стать художников-абстракционистом, был математиком. Глядя на проблемы искусства из не гуманитарной сферы, а из области точных наук, он предложил себе и своим друзьям, собиравшимся у него московской мастерской, заменить эмпирическое воспроизведение натуры новым визуальным языком, основанном на принятых в науке цифровых, математических системах коммуникации и фиксации знаний.
Каждый из перечисленных лиц, кто-то в тесном сотрудничестве со Слепяном, а кто-то и совершенно самостоятельно, создал в итоге свою систему. Именно «системный» подход отличает этих художников от других русских абстракционистов того времени. Важно отметить, что «системная» абстракция ни в коей мере не тождественная абстракции геометрической, возникшей в начале 1960-х гг. в творчестве Нусберга, Инфанте и Чернышова. Ведь с подачи Слепяна художники его круга уподобляли свои картины научным планшетам и экранам, содержащим закодированную в знаках информацию о мире. Сигнал — это не текст, сделанная научным языком графиков и формул, а препарированный элемент реальности, который с помощью научного прибора становится видим в качестве «знака вещи».
Учитывая специфику работы кружка Слепяна, работы Злотникова следует интерпретировать как изображение пространства с мчащимся в нем потоком элементарных частиц материи, форма которых преображена и подсвечена согласно приемам научной наглядности. Художник словно бы изображает случайный кадрированный фрагмент бесконечной картины мироздания, попавший в объектив прибора.
Для дальнейшей интерпретации идей Злотникова необходимо вспомнить, что помимо Слепяна у Злотникова был еще один источник вдохновения — творчество Пита Мондриана. Об этом голландце Злотников вспоминал почти в каждом своем выступлении. И не случайно — вся «сигнальная система» отмечена влиянием Мондриана. Отсюда берет начало злотниковский «минимализм», стремление к максимальному упрощению изобразительной манеры, которое отличало его от других участников слепяновского круга. Если у самого Слепяна, Прокофьева и Куклеса фоны прописаны красками, а знаковая система пестрит разнообразием, то у Злотникова пространство обозначено одной лишь белизной чистого листа, а все знаки сведены к простейшим цветам и нескольким формам.