Юло Соостер
1924–1970
Юло Соостер был одним из самых европейских художников этого времени — и по происхождению (он родился и учился в Эстонии), и по своим художественным убеждениям, которые не сломили ни ложное осуждение по доносу, ни годы в Карагандинском лагере, ни последующие скитания после освобождения. Предметом его пристального интереса были фантастические космические пейзажи в духе сюрреализма. Неслучайно Соостер был одним из первых иллюстраторов зарубежной научной фантастики, которая хлынула в Советский Союз в 1960-е годы, неслучайно он иллюстрировал научные книги по физике и математике. Этот художник обладал удивительным даром — видеть и изображать то, что невозможно представить обыкновенному человеку — будь то математические формулы или инопланетные ландшафты. Даже реальные объекты он умел превращать в метафизические символы – так серия его работ называется «Можжевельники». В них это реликтовое растение преображается в архетипические геометрические формы, где прошлое и будущее неразрывно связаны друг с другом. В латинском языке название этого растения означает «дающий ветви, пригодные для плетения». Так в своих работах Соостер сплетает времена и эпохи в один вечный символ.
Андрей Ерофеев
искусствовед
Андрей Ерофеев о картине «Пейзаж»: «Необычная работа Юло Соостера. Об этом эстонском художнике — узнике Гулага в юности соприкоснувшимся в Таллине с современным западным искусством — принято писать, что он привнес в среду московского неофициального искусства моду на сюрреализм, которую подхватили Юрий Соболев, Илья Кабаков, Виктор Пивоваров. При этом отмечается, что особое влияние на Соостера оказал Рене Магритт. Это утверждение как правило иллюстрируются картинами с витающим в небе огромным колотым яйцом, или аллеей можжевельников. Магритт, правда, яйца и можжевельники не рисовал, и техника живописи была у него совсем иная, чем в упомянутых картинах Соостера.
Но в случае данной картины аналогия с Магриттом вполне уместна. Рене Магритт работал с особенностями визуального языка, в частности с метаморфозами разных форм изображения, с визуальными обманами, иллюзиями и их разоблачением. Картину «Пейзаж» Соостер разделил на два изобразительных поля. Первое, расположенное у верхнего левого угла, ограничено овальным проемом, в створе которого нарисован пейзаж — морская гладь и чистое небо с одним облачком. На горизонте в небе парит какой-то черный предмет, напоминающий воздушный шар. Проем с пейзажем окружен скругленным краем некоей телесного цвета формы — уточнить ее не представляется возможным — с покраснением у самой кромки перехода от «тела» к морскому пейзажу.
Покраснение не поддается объяснению, если трактовать этот предмет в качестве рамы картины или створки окна. Но оно вполне понятно и уместно в случае, если зритель воспримет этот полуовальный пейзаж неба-моря как изображение на глазном яблоке, черный шар на горизонте — как зрачок этого глаза, а покраснение на границе с телесным предметом – как красноватую полоску глазной щели около век и щеки. Согласно этой интерпретации морской вид есть не вид реальности, а картинка в глазу.
При всей кажимой странности эта «глазная» версия имеет право на существование. В творческом багаже Магритта есть картина с пейзажем облачного неба, нанесенном на радужную оболочку глаза («Фальшивое зеркало», 1929 г.). Картина довольно часто мелькала в западных художественных журналах 1950-60-х гг. Известно, что эти журналы с начала Оттепели поступали в открытые фонды Библиотеки иностранной литературы, а Соостер их там регулярно просматривал (о чем писал своему другу Андрею Соловью в 1958 г.) Очень возможно, что пейзаж-глаз Соостера является скрытой аллюзией на картину Магритта, неким тайным признанием в причастности к движению сюрреалистов.
Но в случае данной картины аналогия с Магриттом вполне уместна. Рене Магритт работал с особенностями визуального языка, в частности с метаморфозами разных форм изображения, с визуальными обманами, иллюзиями и их разоблачением. Картину «Пейзаж» Соостер разделил на два изобразительных поля. Первое, расположенное у верхнего левого угла, ограничено овальным проемом, в створе которого нарисован пейзаж — морская гладь и чистое небо с одним облачком. На горизонте в небе парит какой-то черный предмет, напоминающий воздушный шар. Проем с пейзажем окружен скругленным краем некоей телесного цвета формы — уточнить ее не представляется возможным — с покраснением у самой кромки перехода от «тела» к морскому пейзажу.
Покраснение не поддается объяснению, если трактовать этот предмет в качестве рамы картины или створки окна. Но оно вполне понятно и уместно в случае, если зритель воспримет этот полуовальный пейзаж неба-моря как изображение на глазном яблоке, черный шар на горизонте — как зрачок этого глаза, а покраснение на границе с телесным предметом – как красноватую полоску глазной щели около век и щеки. Согласно этой интерпретации морской вид есть не вид реальности, а картинка в глазу.
При всей кажимой странности эта «глазная» версия имеет право на существование. В творческом багаже Магритта есть картина с пейзажем облачного неба, нанесенном на радужную оболочку глаза («Фальшивое зеркало», 1929 г.). Картина довольно часто мелькала в западных художественных журналах 1950-60-х гг. Известно, что эти журналы с начала Оттепели поступали в открытые фонды Библиотеки иностранной литературы, а Соостер их там регулярно просматривал (о чем писал своему другу Андрею Соловью в 1958 г.) Очень возможно, что пейзаж-глаз Соостера является скрытой аллюзией на картину Магритта, неким тайным признанием в причастности к движению сюрреалистов.