Дмитрий Плавинский
1937–2012
В отличие от своего друга Анатолия Зверева, один из самых значительных художников Дмитрий Плавинский мало интересовался современностью. Его работы — это, скорее, глубокая философская система, которую он тщательно выстраивал всю свою жизнь. Эту систему он называл «структурным символизмом», в которой главными героями являются Время и Пространство, Память и Смерть, Природа и Знак. Дмитрий Плавинский погружался в прошлое, окружая себя архаическими древними символами и письменами. Его интересовало время, но, прежде всего, как философская категория.
«Я изменяю время прошедшее, настоящее и будущее на время возвратное, время данное и время предполагаемое, — писал Дмитрий Плавинский, — Наиболее активное время, формирующее и наполняющее человека внутренним содержанием — время прошлое или возвратное. Оно и является для человека настоящим». Он путешествовал по всей стране от заполярного Урала, Новгорода, Пскова, Дальнего Востока до Самарканда и Ашхабада. Он копировал фрески и собирал артефакты древних цивилизаций, срисовывал новгородские берестяные грамоты и страницы рукописных книг 12 века, держал в руках челобитные крестьян и алхимические манускрипты, пытаясь увидеть будущее через прошлое.
Особым направлением в творчестве Дмитрия Плавинского стали офорты. Средневековая техника, требующая от художника поистине религиозного служения, на долгие годы стала для Плавинского философией. «Бегущая во тьме» — это воплощение остановленного времени. Однажды художник нашел на картофельном поле мумифицировавшийся труп собаки — его поразила причудливая форма, в которой одновременно соединились жизнь и смерть. Эта собака оказалась и одним из знаков на офорте «Заброшенная церковь», где в левом нижнем углу ее изобразил автор неподалеку от церковного погоста — так оба офорта образуют единую картину мира, где царствует время во всем его величии.
Живописные работы и офорты, древнейшие черепахи и носороги, разрушенные церкви, забытые письмена — это сложнейшая структура смыслов, тайнопись, в которой ощущается покой и загадочность бесконечности. Работы Дмитрия Плавинского можно сравнить с открытым учеными в середине ХХ века реликтовым излучением или «реликтовым эхом» — космическим явлением, которое миллиарды лет доносится да нас гулом большого взрыва. Смерть цивилизаций и рождение новых миров Дмитрий Плавинский слышал, как это реликтовое эхо. Художник может его почувствовать и воплотить, донеся до зрителей своих работ ощущение вечности.
«Я изменяю время прошедшее, настоящее и будущее на время возвратное, время данное и время предполагаемое, — писал Дмитрий Плавинский, — Наиболее активное время, формирующее и наполняющее человека внутренним содержанием — время прошлое или возвратное. Оно и является для человека настоящим». Он путешествовал по всей стране от заполярного Урала, Новгорода, Пскова, Дальнего Востока до Самарканда и Ашхабада. Он копировал фрески и собирал артефакты древних цивилизаций, срисовывал новгородские берестяные грамоты и страницы рукописных книг 12 века, держал в руках челобитные крестьян и алхимические манускрипты, пытаясь увидеть будущее через прошлое.
Особым направлением в творчестве Дмитрия Плавинского стали офорты. Средневековая техника, требующая от художника поистине религиозного служения, на долгие годы стала для Плавинского философией. «Бегущая во тьме» — это воплощение остановленного времени. Однажды художник нашел на картофельном поле мумифицировавшийся труп собаки — его поразила причудливая форма, в которой одновременно соединились жизнь и смерть. Эта собака оказалась и одним из знаков на офорте «Заброшенная церковь», где в левом нижнем углу ее изобразил автор неподалеку от церковного погоста — так оба офорта образуют единую картину мира, где царствует время во всем его величии.
Живописные работы и офорты, древнейшие черепахи и носороги, разрушенные церкви, забытые письмена — это сложнейшая структура смыслов, тайнопись, в которой ощущается покой и загадочность бесконечности. Работы Дмитрия Плавинского можно сравнить с открытым учеными в середине ХХ века реликтовым излучением или «реликтовым эхом» — космическим явлением, которое миллиарды лет доносится да нас гулом большого взрыва. Смерть цивилизаций и рождение новых миров Дмитрий Плавинский слышал, как это реликтовое эхо. Художник может его почувствовать и воплотить, донеся до зрителей своих работ ощущение вечности.
“
Мы были в Иерусалиме и однажды ночью увидели необычное явление на небе, которое случается лишь раз в сто или около того лет — была огромная Луна в светящемся ореоле, который, казалось, окутал все небо. Так родилась идея моей картины. Я люблю археологию, историю, и этот город является перекрестком различных религиозных конфессий и культур, и он связан со многими легендами и библейскими историями, которые накопились и создают ощущение двойственности. Если вы внимательно посмотрите на картину, то заметите, что она полностью заполнена словами и буквами на разных языках. Все небо, например, заполнено арабскими иероглифами, отрывками из Корана, а город разделен на кварталы – есть еврейский и армянский квартал, а есть квартал, где жили крестоносцы. Дома в каждом из кварталов украшены письменами из соответствующих алфавитов — буквами на иврите, латыни, есть вкрапления старославянского и армянского. Эти элементы составляют город, цивилизацию. Когда я создавал эту картину, я был очарован каббалой. Если мы посмотрим на картину еще раз, то сможем прочесть одно из имен Бога — каждая из четырех букв его имени размещена последовательно поперек от стрелок часов в нимбе вокруг Луны. Форма этой работы также необычна. Это также связано с историей. Однажды я сидел на круглом стуле, и он сломался. На этом стуле я сделал "фугу Баха" вместе с двумя картинами. Мне очень понравилось рисовать на круглом холсте, потому что линейная перспектива не работает. Это чрезвычайно сложная форма. Когда мы жили в Нью-Йорке, я мог заказать круглое полотно любого размера, и когда я придумал “небесное явление над Иерусалимом”, я увидел в нем круглую картину, точно такую же завораживающую Луну.